Растения кении. Часть 5.

Горький и ядо­витый сок, выделяемый лобелиями, не причинял птицам никакого вреда. Я же вскоре обнаружила, какой губительный эффект могут оказывать ядовитые пары лобелии. Чтобы иметь возможность зари­совать лобелию, мы вынуждены были принести ее в лагерь. К тому времени, когда мы с оруженосцем вернулись в лагерь, наши губы и веки распухли, и мы чувствовали себя совершенно больными. Даже на следующий день, когда я рисовала это растение, находясь от негр на расстоянии почти пяти метров, я все еще ощущала тошноту. Позднее я узнала, что люди могут также заболеть, если они, разби­вая лагерь на полянах, будут разжигать костер сухими ветками ло­белии. А если они слизнут каплю сока лобелии с пальцев, это не­медленно вызовет рвоту.

Древовидный гигантский крестовник был слишком большим, что­бы нести его в лагерь, поэтому я должна была рисовать его на месте. Расположившись со всеми своими принадлежностями перед одним из растений около небольшого горного ручья, я с таким вниманием углубилась в зарисовку пучков золотистых цветов, похожих на ог­ромные руки, сложенные в молитве и простирающиеся к небу, что неожиданное появление в нескольких метрах от меня трех слонов, которые пришли на водопой, застало меня врасплох. Бросив все, я побежала.

Буйволы также иногда доставляли неприятности. Каждую ночь один и тот же буйвол настойчиво протискивался сквозь узкий про­ход, отделявший мою палатку от палатки мужчин, чтобы почесаться о парусину. Во время этих страшных минут мой маленький каирский терьер Пиппин, который всегда спал у меня в ногах, почти не дышал, чтобы не выдать себя.

Но эти в общем-то комические эпизоды не могли помешать моим занятиям. Я нашла здесь так много растений, представляющих огром­ный интерес, что продлила свое пребывание в лагере с одного месяца до пяти и упаковала свои вещи только тогда, когда почувствовала, что перемена погоды стала меня раздражать. Наступил период мус­сона. Каждую ночь я слушала, как «волны» ветра, набирая силу, с рокотом скатывались вниз с вершин, закованных в лед, проносились по альпийским полянам и разбивались затем с огромной силой о стену леса. Палатки дрожали и скрипели при сильных порывах ветра, и

спать становилось невозможно.